Историко-Родословные Исследования
TatarGen.Ru

Татары Верхнего и Среднего Поволжья — участники Cмуты начала XVII века

Максум Акчурин, Мулланур Ишеев
Статья опубликована в печати: Этнологические исследования в Татарстане. — Вып. IV. — Казань: Институт истории АН РТ, 2010. — 324 с. — С. 42–64.
Статья опубликована на сайте TatarGen.Ru — 04.12.2011 (может незначительно отличаться от печатной версии).

«Смутное время» начала XVII века оставило заметный след в российской истории. Это была многолетняя борьба за московский престол. Татары не претендовали на верховную власть, однако оказались вовлеченными в круговорот этих событий.

После того, как в XVI веке в состав Российского государства вошла часть бывших территорий Золотой Орды, татарская аристократия продолжала находиться в достаточно привилегированном положении, состоя в военно-служилом сословии. Кроме этого, были образованы крупные анклавы служилых татар на собственно русских территориях, в Романове, Касимове. На протяжении века, особенно во второй его половине, стало заметно стремление московских правителей к ограничению прав татарской знати в пользу русской администрации. Однако события Смуты начала XVII века показали, что татарская аристократия ещё занимала важное место в социально-политическом стройстве государства того времени. Татар в своих рядах хотели видеть все противоборствующие стороны: и оба самозваных царевича Дмитрия, и московский царь Василий Шуйский, и руководители «народных» ополчений. Представители татарской аристократии обязательно были представлены в земских соборах («Совет всея земли» Первого и Второго ополчений, Земский собор в феврале 1613 г.) и в конечном итоге поддержали новоизбранного царя Михаила Федоровича. Пожалования, данные татарам, признававших власть царя Шуйского, Лжедмитрия II или бояр Первого (подмосковного) и Второго (нижегородского) ополчений, были узаконены новой властью. Так, например, в Дозорных книгах Темниковского уезда 1614 г. записаны поместья татар, «которые грамоты имали в Тушине да на теж поместья после того имали государевы царевы и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоты» или «по боярским грамотам которые имали у бояр под Москвою, а после того имали на теж поместья государевы царевы и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоты» [2].

Не удивительно, что представители татарской знати довольно часто упоминаются в письменных источниках и свидетельствах той эпохи. Изучая эти источники, у нас есть возможность узнать их имена, и кроме этого мы попытаемся выяснить их происхождение, и показать какое участие они принимали в Смуте начала XVII века.

Князь Ишей Барашев, темниковский татарин, внук князя Акчуры Адашева. Во время неудачного похода князя Ивана Михайловича Воротынского на Тулу в 1607 г. [3] попал в плен к сторонникам Болотникова: «И его взяли в полон и приведчи на Тулу били кнутом и медведем травили и на башню взводили и в тюрьму сажали и голод и нужду терпел и с Тулы к нам пришел с вестьми» [4]. 13 октября 1607 г. после освобождения правительственными войсками Тулы «крымские послы Сейказы Аталык с товарищи» подали за Ишея челобитную царю Василию Шуйскому, и он был пожалован царской грамотой княжением своего деда над конялской мордвой [5]. Видимо, это были гонцы крымского хана Сеит-Казый и Ахмет Калифа, схваченные самозваным царевичем Петром, также оказавшиеся в тульском плену [6]. В мае 1613 г. грамота была подтверждена избранным царем Михаилом Романовым [7]. Согласно Кормленной книги Костромской чети 1613–1627 гг., князю Ишею ещё было назначено четвертное денежное жалованье «за Нагайскую службу», скорее всего, речь идет о приходе ногайцев в 1612 г., и «за Смоленскую службу 122 (1614) году» [8].

Возможно, что именно князь Ишей Барашев был одним из участников Земского собора 1613 г., на котором было принято решение о призвании на царство дома Романовых. В 1906 г. С.А. Белокуровым изданы два экземпляра Утвержденной грамоты об избрании на Московское государство Михаила Федоровича [9]. В каждом экземпляре четыре татарские подписи, среди которых есть подписи некоего князя (бека) Ишея. В одном экземпляре подпись сохранилась полностью и в русском переводе звучит так: «Я Ишай бек за выборных товарищей своих руку приложил», а вот во 2-м экземпляре одно слово пропущено: «Мин Ишәй бик… юлдашларым өчөн кулум куйдум». Но согласно более раннему переводу 1736 г. записано: «Я княз Исай бек Туманын за товарыщей своих руку приложил», значит можно предположить, что пропущено татарское слово «Туманның» [10], т.е. «Темникова». В итоге этот вариант подписи должен выглядеть так: «Я, князь Ишей, за своих товарищей (города) Темникова руку приложил». Согласно дозорных книг, в Темниковском уезде в 1614 г. проживало только три татарских князя: князь Брюшей Еникеев, князь Булай Кудашев и князь Ишей Барашев. Ишей Барашев имел двор в Ахмыловской слободе в остроге города Темникова [11]. Следовательно, поставить подпись за темниковцев мог только Ишей Барашев. Его потомки стали носить фамилию Ишеевы.

Князь Булай Кудашев, темниковский татарин, внук князя Акчуры Адашева. Верный сторонник царя Василия Шуйского, особенно проявил себя во время восстания Ивана Болотникова: «в прошлом 7114 (1606) г. был он на нашей службе под Кромами, из-под Кром под Калугою и как из-под Калуги приехал к Москве» [12].

После выигранного сражения 2 декабря 1606 г. под Коломенским царских воевод с войсками Болотникова, правительство послало специальных людей в разные города «з грамотами, чтоб они государю обратились и вины свои к государю принесли» [13]. Видимо, с такой же миссией был направлен Булай из Москвы в Касимов с грамотой «с нашим жалованным словам, как бояре наши и воеводы под Москвою воров побили» [14]. Уже из Касимова хан Ураз-Мухаммед послал с царской грамотой Булая мурзу «к темниковским князьям и мурзам и к татарам и ко всяким людям» [15]. Однако темниковцы не послушали Булая и отказались присягать Шуйскому, о чем сообщил 31 декабря Ураз-Мухаммед: «в Темникове князи и мурзы и татарове и мордва и посадские всякие люди, вычетчи нашу Грамоту, и изменили, русские люди креста не целовали, а иноземцы не шертвовали, и прямити один Булай мурза князь Кудашев и за то его в Темникове миром хотели убить» [16].

Все же Василию Шуйскому удалось мобилизовать темниковцев, поскольку в начале 1607 г. они были в составе правительственных сил. Булай, вероятно, так же как и Ишей Барашев (см. князь Ишей Барашев), находился с другими темниковцами в войсках под командованием князя Ивана Михайловича Воротынского. В конце апреля — начале мая 1607 г. правительственные войска потерпели крупное поражение в битве на реке Пчельне под Калугой. Часть войска разбежалась. Сохранилось сообщение, как 9 мая 1607 г. головы и дьяки стояли в московских «городцких воротех, записывали дворян и детей боярских и стрельцов и всяких ратных людей, которые розбежались из под Колуги» [17]. Покинули войско все темниковские татары, кроме Булая Кудашева. Из нового штаба в Серпухове 15 мая воевода князь Воротынский сообщил: «темниковские татарове с нашие службы сопчельны (со Пчельны — М.А., М.И.) с дела все разъехались по домам, а с того дела приехал к ним в Серпухов один Булай мурза» [18].

14 октября 1608 г. царем Василием Шуйским Булай Кудашев был пожалован княжением своего деда князя Акчуры «над мордвою Кершинского биляка». В 1614 г. проживал в Темникове в Ширлейской слободе [19]. Его потомки стали носить фамилии Булаевых или Кудашевых.

Руководители похода на Казань 1608–1609 гг.

Заметные события с участием татар произошли в истории Смуты после появление Лжедмитрия II. На этот раз большинство служилых татар приняли сторону Лжедмитрия II. Осенью 1608 г. Иван Годунов сообщил о присяге самозванцу городов Арзамаса и Касимова [20], также присягнули ногайские татары из Романова во главе с Иль мурзою Юсуповым, который послал Лжедмитрию II подарки: соболью шубу и лисью шапку [21]. 16 ноября во Владимир прибыли посольства касимовцев и шатчан; шацких татар представляли Ишмамет мурза Неверов (принадлежал к цненскому княжескому роду Енгалычевых [22]) и Емики мурза Тохтаров [23]. В декабре Ураз-Мухаммед написал Яну Сапеге, что он вышел в стан Лжедмитрия II, собрав из мещерских городов «ратных людей дворян и детей боярских, князей и мурз и Тотар и Мордву» [24]. Кадомские «мурзы и татаровя» прибыли во Владимир на службу к Лжедмитрию II в январе 1609 г. [25].

Однако, значительные силы повстанцев в декабре 1608 г. двинулись на восток в пределы «Казанского царства» и их целью стала Казань. В тот момент Казань во главе с воеводой Морозовым оставалась опорой московского правительства, там же находилось верное царю Шуйскому войско Федора Шереметева, прибывшее из Астрахани. Крупные сражения произошли под Чебоксарами 22 декабря 1608 г. и 1 января 1609 г. под Свияжском. Но значительных успехов эти битвы ни одной из сторон не принесли. Шереметев со своим войском вынужден был зимовать в Чебоксарах. В марте 1609 г. под д. Бурундуки Свияжского уезда произошло ещё одно сражение. Несмотря на победные заявления воевод: «тех воров в Горной стороне, в деревне в Бурундукове, побили всех наголову, и многих поимали, и набаты и знамяна их взяли» [26], повстанцы контролировали значительные территории, были захвачены города Санчурск и Яранск, Свияжск ещё долго оставался в осаде [27], а г. Чебоксары после ухода Федора Шереметева был занят и разорен [28]. В отписке казанских воевод в Вятку среди руководителей указаны три татарских князя: «…приходили в Горную сторону, в Свияжской уезд собрався воры с Олаторя, и с Курмыша, и из Ядрина, и из Арзамаса, и из Темникова, и из Касимова, Князь Еналейко Шугуров, да князь Брюшейко Яникеев, да князь Иванко Смиленев, да Федко Киреев, да Якушко Глядков, да Васка Ртищев, да Семейка Кузминской, а с ними сборные многие люди, тех городов дети боярские и стрелцы, и Мордва, и бортники, и Горная Чюваша и Черемиса» [29].

Кто же эти князья?

«Князь Еналейко Шугуров» — алатырский татарин князь Еналей Шугуров. Его сын «Бибарс мурза князь Еналеев сын Шугуров» [30] записан в списке алатырских служилых мурз и татар 1643 г. Другой сын Енбарс в 1613 г., видимо, занимал должность воеводы, поскольку в пошлинной книге Печатного приказа 1613 г. есть запись о запечатанной грамоте в Алатырь на имя Енбарса мурзы князь Еналеева от 11 марта 1613 г. [31].

«Князь Брюшейко Яникеев» — темниковский татарин князь Брюшей, сын мурзы Кобяка Еникеева и внук знаменитого князя Еникея Тенишева, участника казанского похода Ивана IV 1552 г. Княжеский титул получил после смерти своего дяди князя Кулунчака Еникеева (см. Ураз мурза Кулунчаков). Именно князю Брюшею принадлежала в период Смуты реальная власть над татарами и мордвой в Темникове. Кроме того, что участвовал в сражении в Свияжском уезде под д. Бурундуки, в 1609 г. он командовал полками в крупном сражении под д. Мурлатов. Согласно «сказке» сына Андрея Хохлова, участника боев: «в прошлом во 118-м году... тое ж зимы посылай был отец мой Ондрей и Григорей Веревкин от боярина от Василья Петровича Морозова с товарыщи в горную сторону в деревню Мурлатов на воровские полки на князь Брюшея Кобякова, как он, князь Брюшей, пришел от вора сверху со многими воровскими рускими людми, с орзамаскими и з курмышскими и с олатарскими стрелцы, и с мордвою, и з кузмедемьянскою и с чебоксарскою и с цывилскою из Свияжску с чювашею и с черемисою, собрався со многими воровскими полки. И отец мой Ондрей и Григорей Веревкин с казанскими ратными людми тово князь Брюшея с воровскими полки, которые воры с ним в собранье были, побили и языки многие поймали» [32].

Большой авторитет Брюшея Еникеева среди служилых татар подтверждает тот факт, что его сын Розгильдей мурза в мае 1612 г. в посольстве Второго ополчения был представителем «от касимовских и от темниковских и от кадомских и от олаторских и от шатцких князей и мурз и тотар» [33]. Посольство было направлено в Новгород для приглашения шведского королевича Карла Филиппа на русский трон. Сам князь Брюшей в 1612 г. оставался вторым воеводой в Темникове. По сведениям из Дозорных книг 1614 г. [34] Брюшей Еникеев при воеводах Осипе Трубникове, Андрее Хилкове и Иване Бутурлине наделял поместьями служилых татар в Темниковском уезде. В 1613 г. 13 мая княжение было подтверждено Михаилом Романовым, в пошлинной книге Печатного приказа 1613 г. сказано, что дана «жаловальная грамота кормленою красною печатью темниковского Брюшея-мурзы Кобякова сына княж Еникеева: пожаловал ево государь по отечеству княженьем» [35]. В 1614 г. он проживал в Темникове в Ширлейской слободе [36].

«Князь Иванко Смиленев». Есть основания предполагать, что это князь Иван Смоленев, касимовский новокрещен из княжеского рода Булушевых, верный сторонник Лжедмитрия II, который 30 ноября 1608 г. ночью приходил к хану Ураз-Мухаммеду. В письме Яну Сапеге хан написал: «Ноября в 30 день, приехал в Касимов новокрещен Смоил Смоленев сын, а рускоя имя Иван, в ночи, с товарищи к моему дворишку с прапором, и учал меня и мою бабушку и матушку и семьишак и детишак лаяти и позорити, и называти изменики; а я государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичу, всеа Pycии, не изменик» [37]. Вероятно, это сын касимовского князя Смолена Булушева и внук князя Болуша Салтанглычева[38], тем более в отписке воевод говорится о повстанцах из Касимова. Дополняет эту версию сообщение о том, что по грамоте царя Михаила Федоровича было записано в 1614 г. поместье «за князем Иваном Смоляновым сыном Булушевым» 70 четвертей и дано 6 крестьянских дворов в д. Карге Темниковского уезда [39]. Не исключено, что Иван Смиленев мог быть крещеным братом известного казанского князя Камая Смиленева.

Есть ещё целая группа видных татарских участников «Смутного времени», которые заслуживают нашего внимания.

Бибай и Теребердей Мустофины, татарские мурзы Арзамасского уезда, сторонники Лжедмитрия II. Отряды под их предводительством взяли крепости Санчурск и 5 января 1609 г. Яранск, жителей города привели «неволею, из за сабли» к присяге самозванному царю Дмитрию [40]. Примечательно, что в 1613 г. Бибай Мустофин, после избрания царя Михаила Романова, уже имел княжеский титул, в пошлинной книге Печатного приказа 1613 г. есть запись о грамоте в Арзамас «по челобитью князь Бибая Мустофина Супалеева» [41], возможно, что он сын арзамасского князя Собая князь Биговатова сына Мустофина [42], а «Супалеев» — это искаженное и вынесенное на место фамилии отчество Сабаев.

Его родной брат Бекбай оказался противником Лжедмитрия II, в 1610 г. поместье Бекбая в д. Биговатово грамотой Лжедмитрия II отдано князю Мустафе Мамешеву [43] и Мамешу мурзе Теребердееву, про самого Бекбая сказано, что он «в ызмене» [44]. В 1613 г. Бибаю и Бекбаю было пожаловано их старое поместье на Алатыре [45].

Князь Мамеш Мустофин, арзамасский татарин. В декабре 1615 г. войска польского полковника Лисовского были изгнаны из Мурома. 21 декабря 1615 г. в Москву прибыли гонцы с этой вестью, в книге Сеунчей 1613–1619 гг. сохранилась такая запись: «присланы с сеунчом муромец Григорей Чертков да торопченин Шемахей Федцов да орземаской мурза Ишмамет да муромец посадцкой человек Меркулей Клепиков из Мурома от воеводы от Богдана Полева да от дьяк от Федора Опраксина с тем, что как Лисовский с литовскими людьми, пришод к Мурому, приступал жестоким приступы с вогненым боем и с щитами, и с приметы, осадных людей з города збили, и тайник отняли, и они литовских людей з города и ис тайника выбили и, учиня из города выласку, многих литовских людей побили и поранили, и от города отбили, и языки, и сщиты, и сенные возы, и зажигальные стрелы поймали, и Лисовской со всеми людьми от Мурома отшол того ж дни. И им дано государева жалованья за сеунчь в приказ из Большово приходу: Григорью Черткову 10 рублев, Шемахею Федкову 8 рублев, арзамазскому мурзе Кияз Мамешу 6 рублев посадцкому человеку Меркурью Клипикову 7 рублев» [46]. В начале этой записи упоминается арзамасский «мурза Ишмамет», а в конце имя записано как «Кияз Мамешу», что близко к князь Мамешу. Поэтому можно предположить, что участником этого сражения был именно арзамасский князь Мамеш.

В 1636 г. он упоминается, как владелец земли на р. Пьяне около мордовской д. Юморги [47]. В списке арзамасских татар 1643 г. упоминается князь Мамеш Агинин сын Мустофин с поместным окладом 650 четвертей [48].

Айдар мурза Чегодаев, арзамасский татарин, видимо, родной брат князя Теникая Енибякова сына Чегодаева (см. князь Теникай Чегодаев). Во время восстания Ивана Болотникова 1606 г. его имя упоминается в отписке о посылке повстанческих войск из Арзамаса под Нижний Новгород: «…из Арзамаса прислати к вам ратных людей на помочь… да татар и мордву з… лес… и еделевских, а с татары в головах приговорили послати Нефедья Собакина, да Микифора Зиновьева, да Айдара мурзу Енебякова» [49]. Он упоминается в списке арзамасских служилых мурз и татар 1643 г. с очень крупным поместным окладом в 700 четвертей: «Айдар мурза Енебяков сын князь Чегодаев в его место сын Еналей мурза» [50].

Князь Теникай Чегодаев, арзамасский князь, сын Енибяка мурзы Чегодаева, не принял сторону Лжедмитрия II. Упоминается в 1610 г. в грамоте Лжедмитрия II в связи с тем, что его и Бекбая мурзы князь Собаева поместья в д. Ореховце и Биговатове были отданы другим помещикам [51]. Возможно, он вернул их себе, т.к. в 1613 г. ему дана грамота царя Михаила Романова в Ичаловский стан Арзамасского уезда «на старую вотчину» [52].

Князь Назар (Нарзак) Молкоманов, татарин Шацкого уезда, сторонник Лжедмитрия II, находился в Тушинском лагере. В марте 1609 г. хан Ураз-Мухаммед послал его с отрядом на усиление обороны Касимова [53], поскольку в том районе активно действовали войска нижегородского воеводы Андрея Алябьева, сторонника царя Шуйского. В пошлинной книге Печатного приказа за июнь и в июль 1613 г. упоминаются грамоты «в Шатцкой по челобитью» князя Назара Молкоманова [54].

Ураз мурза Кулунчаков, темниковский татарин, сын князя Кулунчака Еникеева и внук знаменитого князя Еникея Тенишева, участника казанского похода Ивана IV 1552 г. Его отец погиб в войсках самозванца, в грамоте Лжедмитрия II от 13 февраля 1609 г. сказано: «князь Кулунчака в наших полкех не стало» [55]. Уразу, его брату Килмамаю, сестре и матери «за отца их смерть» той же грамотой были пожалованы отцовские владения.

С приходом в Нижний Новгород подкреплений от Федора Шереметева в декабре 1608 г., против повстанцев активно начинает действовать нижегородский воевода Андрей Алябьев. Поэтому 2 марта 1609 г. касимовский хан Ураз-Мухаммед вынужден был послать темниковского Ураза мурзу с отрядом в Темников, чтобы оттуда ему выйти на помощь повстанцам под Арзамас: «отпущен… темниковский Ураз мурза Кулунчаков сын Еникеев, в Темников с товарищами, для государевой службы, а итти им под Арзамас» [56].

Князь Дашка Худяков, темниковский татарин, находился в составе Первого ополчения под Москвой. На поместья в Темниковском и Арзамасском уездах «дана была грамота в полках из под Москвы», однако он погиб: «ево не стало на земской службе под Москвою в полках» [57]. В 1612 г. из Темникова Иван Бутурлин и князь Брюшей Еникеев прислали «в полки под Ростов» дозорные книги, и в августе 1612 г. от руководителей Второго ополчения: от князя Дмитрия Пожарского, «от бояр и воевод» и «по Совету всей земли» 15-летнему сыну Сунчалею мурзе Дашкину была дана грамота, подтверждающая полученные отцовские поместья [58]. Князь Дашка является родоначальником фамилии Дашкиных. В родословных, собранных монахами Саровского монастыря в начале XVIII века, князь Дашка показан потомком князя Акчуры Адашева [59].

Чепай мурза князь Кудашев, темниковский татарин, сын Семенея мурзы князь Кудашева, внука князя Акчуры Адашева, «под Смоленском был и ранен отпущен к Москве августа в 11 день 122-го (1614) году» [60], пожалован вотчинами за «московское сидение» [61] во время прихода под Москву польского королевича Владислава в 1618 г.

Ишей мурза Кашаев, темниковский татарин, был пожалован вотчинами за «московское сидение» [62] во время прихода под Москву польского королевича Владислава в 1618 г.

Князь Кудаш Кильдеяров, кадомский татарин, сын князя Богдана Кильдеярова. В 1612 г. король Сигизмунд III, уходя из под Волоколамска, отпустил «в войну» отряд «литовских людей с полковником с Яцком тысячу человек». В Кадомском уезде этот отряд встретил князь Кудаш Кильдеяров во главе кадомских мурз, и «тех литовских людей кадомские мурзы, князь Кудаш с товарищи, побили» [63]. Он упоминается в пошлинной книге Печатного приказа 1613 г. [64], в Расходной книге Устюжской четверти 1619/20 г. за князем Кудашем Кильдеяровым записан четвертной оклад «за Можайскую службу 126-го (1618) году, и за отход» [65].

Князь Ишмамет Аганин, кадомский татарин, сын князя Девлеткильдея Аганина, в марте 1609 г. был пожалован Лжедмитрием II княжением своего отца над чепчерской мордвой в Кадомском уезде [66]. В период проведения принудительной христианизации в 1652 г. был казнен со своими детьми: «за скверные богомерзкие дела, за разорение церквей и поругание образов казнены — сожжены» [67].

Василий мурза Чермонтеев, кадомский татарин, несмотря на русское имя, он не был крещенным, поскольку назван мурзой, а его дети носили татарские имена: Адоролей, Кудаш, Мамеш [68]. В феврале 1613 г. «Васка мурза Черментеев» был «прислан к Москве» на Земский Собор для «царского обирания» [69]. В 1906 г. С.А. Белокуровым изданы два экземпляра Утвержденной грамоты об избрании на московское государство Михаила Федоровича [70]. В каждом экземпляре четыре татарские подписи, среди которых подписи Василия мурзы. В первом экземпляре записано: «Төмән каласы (?) өчөн, Кадым каласының выбар юлдашларым өчөн мин Василай мырза кулум куйдум», в русском переводе академика Ф.Е. Корша звучит как: «За город Тюмень [71] и за выборных товарищей своих от города Кадома я, Василий мирза, руку приложил» [72]. Во втором экземпляре подпись сохранилась не полностью: «Кадым... смбир (?) кешеләре өчөн Василай мырза кулум куйдум», переведено как: «За город Кадом и за Симбирских (?) людей я, Василий мирза, руку приложил» [73]. «Кадым» — это город Кадом, а слово «Симбирских» прочитано явно ошибочно, т.к. город Симбирск был построен только в 1648 г. Что интересно, Василий Чермонтеев позднее подал челобитную царю Михаилу Романову с просьбой: «не вели печатной пошлины на мне, холопе своем взятии, что я, холоп твой, государь, разорен до основания» [74]. В ответ царь «пожаловал, пошлин з грамот имати не велел, потому — сидит у государева дела в Посольском приказе у татарского переводу» [75].

Князь Баюш Разгильдеев. Этот мурза в 1612 г., собрав «Алатырских мурз и мордву и всяких служивых людей», наголову разгромил крупный отряд ногайских татар, «побили Нагайских людей с пять сот человек, да у них же у Нагайских людей убили Мурзу Курмамета». За свой ратный подвиг в 1613 г. получил грамоту на княжеский титул от лидеров Ополчения князя Дмитрия Трубецкого и князя Дмитрия Пожарского [76]. В деле Семена Баюшева сыновья князя Баюша Андрей, Богдан и Ибрян указаны с фамилией «князь Розгильдеев» [77]. Это значит,  их предком был князь Розгильдей, а поскольку в грамоте 1613 г. Баюшу сказано, что «родство де его были изстари деды и прадеды в княжестве», то можно предположить, что Разгильдеев — это не отчество, а фамилия (дедичество).

Не выясненным считается его этническая принадлежность. Есть основания считать Баюша мордвином. В Алатырском уезде и в восточной части Арзамасского на рубеже XVI–XVII веков действительно проживала локальная группа этнически мордовских служилых князей и мурз. Внуки Баюша, дети Богдана и Чепкуна, в алатырских переписных книгах 1646 г. названы мордовскими мурзами, другой внук Баюша — Дорогун Нестеров также назван мордовским мурзой [78]. Кроме этого среди мордовских мурз во 2-й половине XVII века также упоминаются мурзы с фамилией «князь Разгильдеевы» [79], хотя их родственная связь с Баюшем не установлена. С другой стороны существуют предпосылки отнести Баюша Разгильдеева к татарам. Так  в 1618 г. царь Михаил Фёдорович дает грамоту, в которой «алатырских князей и мурз и татар, князя Баюша Разгильдеева да Ямаша Мурзу князь Мангушева с товарищи» освобождает от « ямских и подымных денег», а в тексте самой грамоты Касимовские, Кадомские, Темниковские, Цненские, Арзамасские князья, мурзы и татары названы «их братье» [80], про мордву же ничего не сказано. Про Ибряна мурзу Баюшева написано, что до принятия крещения он «был в басурманской вере» [81], обычно так в русских документах обозначали принадлежность к Исламу. Таким образом, вопрос этнической принадлежности Баюша Разгильдеева остается открытым.

Иль мурза Юсупов, сын ногайского князя Юсуфа, жил с 1563 г. в Русском государстве, был пожалован Иваном IV, а затем Федором Ивановичем владениями в Романовском уезде. Иль мурза Юсупов выступал на стороне самозванцев — сначала Лжедмитрия I, а затем Лжедмитрия II, он получил от обоих самозванцев по жалованной грамоте на свои владения [82] . Дети Иль мурзы Чин мурза и Бай мурза по мнению князя Н.Б. Юсупова погибли в бою с поляками [83].

Барай Алеевич Кутумов, внук ногайского мурзы Кутума, проживал в г. Романове, в 1611 г. был воеводой и возглавил романовских татар: «На Романове: воеводы Борай мурза Олеявич Кутумов, да Гаврило Васильевич Хлопов, да дьяк Иван Ефанов» [84]. Участник ополчения под руководством Минина и Пожарского. Согласно грамоте князя Дмитрия Пожарского, написанной в Ярославле в июне 1612 г., Барай мурза с отрядами татар, а также другие воеводы были направлены на «гетмана Хоткевича и на польских и на литовских людей и на черкас» и «они, прося у Бога милости, во многих местах польских и литовских людей и черкас побили» [85]. В феврале 1613 г. Барай мурза прибыл «по письму» сибирского царевича Арслана Алеевича к Вологде с отрядом казаков и татар для  «обереганья» [86].

В феврале 1615 г. под Олонцом сосредоточились объединенные полки шведов и «черкас», прибывших «с моря» с полковниками Сидором и Барышпольцем [87]. Барай мурза, находясь в Ладоге получил от царя Михаила Романова грамоту: «ты бы со всеми людьми над черкасы и над немецкими людми, прося у Бога милости, нашим делом промышлял, сколько Бог помочи подаст, смотря по тамошнему делу» [88]. Такую же грамоту получил сын Иль мурзы Юсупова (см. Иль мурза Юсупов) Сююш мурза Юсупов [89]. В марте 1615 г. под Олонцом отряды татар и казаков под руководством Барая мурзы разгромили вражеские войска, тем самым была остановлена шведская интервенция. За «Олонецкую службу» Сююш мурзе Юсупову и Бараю мурзе Кутумову записано «по золотому двойному» [90].

Ураз-Мухаммед хан, правитель Касимовского ханства. После 1588 г. был взят в плен сибирским воеводой Чулковым. В 1600 г. Борис Годунов пожаловал ему Касимовское царство. О его судьбе в 1604–1605 гг. ничего не сообщается, однако в своем письме гетману Яну Сапеги, он сам писал, что от Исинея Карамышева «при Борисе Годунове живот свой мучил» [91]. Известно, что Ураз-Мухаммед пытался связаться с Лжедмитрием I, находившемся в Коломне, тот велел ему объединиться с кадомскими и арзамасскими отрядами восставших. Это следует из переписки руководителей восстания из Кадома и Арзамаса в ноябрь 1606 г.: «писал к вам ис Касимова касимовской царь Урузмамет Анданович и касимовские князья, и мурзы, и казаки, что посылал касимовской царь проведывати на Коломну про государя царя и великого князя Дмитрея Ивановича всеа Русии и для вестей. И к нему де, х касимовскому царю, прислана государева царева и великого князя Дмитрея Ивановича всеа Русии грамота за красною печатью, а велено де касимовскому царю, свестясь за один с кадомскими и с арземаскими дворяны, те городы воевать, которые государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю всеа Русии крест не целовали, и нам то, господине, ведомо» [92].

После захвата Касимова правительственными войсками вынужден был полностью подчиниться Шуйскому. Осенью 1608 г. Ураз-Мухаммед получил новое предписание: «Да в Касимов к царю послан князь Иван Михайлович Борятинской… а велено с царем и з Шатчаны, и с Алатарцы, и с Арзамасцы притить в Суздаль» [93]. Однако не подчинился и предпочел стать на сторону Лжедмитрия II. Его обидчик Исеней Карамышев остался в Москве с царем Василием Шуйским, опасался Ураз-Мухаммеда. В одной памятной записке на польском языке сохранилась запись: «…Ильин, что выехал от Шуйскаго к Дмитрию, говорил по секрету от… Карамышева, что… Касимовского царя боится» [94]. По приказу самозванца Ураз-Мухаммед был убит в 1610 г., за его смерть отомстил князь Петр (Урак) Урусов (см. Петр (Урак мурза) Урусов).

Исеней Карамышев, касимовский татарин. Враждовал с касимовским ханом Ураз-Мухаммедом (см. Ураз-Мухаммед хан), оставался сторонником царя Василия Шуйского. После захвата Касимова правительственными войсками власть над татарами в Касимове окончательно перешла Исенею Карамышеву, он занял должность воеводы, Шуйский выдал грамоту «какова давана грамота Исенею Карамышеву царя Уразмаметевских на людей» [95].

После низложения Василия Шуйского, Исеней признал власть новоизбранного царя польского принца Владислава Сигизмундовича. По сообщению А.А. Селина 11 января 1611 г. Исеней Карамышев с татарами находился в войске Ивана Салтыкова во время осады Ладоги, захваченной французами во главе с Пьером Делавиллем. При участии отряда Исенея 15 января 1611 г. была удачно отражена вылазка французов.

После избрания царя Михаила Романова оставался воеводой в Касимове, неоднократно упоминается в книгах Печатного приказа 1613–1615 гг. с фамилией Мусаитов, т.е. Карамышев — это отчество, при этом назван имелдешем («имельдев», «ильмюдеш»), многие его поместья подтверждены «по прежней даче царя Василья» [96]. Сестра Исенея стала женой касимовского царя Арслана Алеевича [97].

Петр (Урак мурза) Урусов, князь, стольник, сын Джан-Арслана, внук ногайского бея Уруса. Оставлен в заложниках в Москве, принял крещение. Был воеводой, в 1607 г. участвовал в походе на г. Тулу [98], затем покинул царя Шуйского: «А пот Кропивною стояли: князь Петр Урусов, … и князь Петр Урусов государю изменил, побежал в Крым с ыными мурзами» [99]. В это время его отец ногайский мурза Янараслан (Джан-Арслан) Урусов, претендовавший на трон Ногайской Орды, вместе с Канаем мурзой Тинбаевым — будущим и последним беем Ногайской Орды, находился в мятежной Астрахани в числе противников московского царя. Уход Петра Урусова в Крым, подтверждают слова ногайца Табича из рода найман: «Янараслановы дети Урак да Зорбек, а у тебя, государя, их звали одного Петрушкою, а другово Олешкою, а прибежали в Азов, а ныне де Петрушка в Крыму, а Олешка прибежал к отцу в Астрохань и ныне живет в Астрохани у твоих государевых изменников» [100].

Каким-то образом оказался в стане Лжедмитрия II. В декабре 1610 г. отомстил Лжедмитрию II за смерть касимовского хана Ураз-Мухаммеда, выбрав момент, убил самозванца — «прискакав к саням на коне, рассек царя саблей, а младший брат его отсек царю руку» [101]. После этого Урак отъехал в Крым. Породнился с беком крымских ногаев Кантемиром, который начал гражданскую войну в ханстве. В мае 1639 г. хану Бахадыру-Гирею удалось заманить Урака в Бахчисарай и казнить [102].

Князь Аклыч Тугушев, свияжский татарин. Отец князя Аклыча князь Тугуш Девлет Бахтызович неоднократно возглавлял походы против луговых черемис, в одном из таких походов в 1576 г. был убит знатный ногайский мурза [103], зимой 1581–82 гг. князь Тугуш был воеводой сторожевого полка в войсках, посланных против луговых черемис из Чебоксар [104]. По имени князя Аклыча названа административная область в Свияжском уезде — «князь Аклычева сотня».

Казанский дьяк Никанор Шульгин, находясь с казанским войском а Арзамасе, послал в Рязань свияжский отряд «лутчих ратных людей» 600 человек [105], в котором также находились свияжские князья мурз и татар. Эта сила оказала существенную военную помощь в изгнании Ивана Заруцкого из Рязанского края. Воевода Мирон Вельяминов «дождався казанских людей и пришед к Серебреному острогу с ратными людми, воровских людей побил и от асады свободил» [106]. В Отписке Земского собора говорится, что «Переславля Резанскаго дворяне и дети боярские, и Казанскаго государства Свияжане: дворяне ж, и дети боярские, и князи, и мурзы, и всякие служилые» присягнули царю Михаилу Федоровичу, в тексте отписки перечеркнута фраза: «с сеунчем и отпискою послали к тебе, государю, Ивана Вельяминова с товарищи, четырех человек, казанского мурзу князя Аклыма Тугушева с товарищи, пятнадцать человек…» [107]. Видимо здесь неправильно прочтенное имя свияжского князя Аклыча Тугушева, который находился среди тех, кто привез послание о присяге в Москву — это была самая первая присяга новому царю, о чем также говорится в челобитной Вильяминовых: «И до присылки с Москвы бояр отец наш послал к отцу твоему, государю нашему, прежде всех городов Ивана Вельяминова с товарыщи де казанских князей и мурз дватцеть шесть человек» [108].

Кроме князя Аклыча, известны ещё имена свияжских татар находившихся в Переяславле-Рязанском — это Енбулат князь Бекшеев, Янгильдей Енадаров, Балтас Енмедерев, Ишей мурза Булатов, Явгостя Урманаев. Они прибыли в Москву к царю с челобитной о незаконных поборах, в которой отметили свои бывшие заслуги: «были мы холопи твои на твоей царьской службе в Переяславле Рязанском с твоим государевым воеводою с Мироном Ондреевичем Вельяминовым и ходили за Ивашком Заруцким и многие смутные городы привели к тебе государю» [109].

Крымсара Карачурин, чебоксарский татарин, в 1609/10 г. приводил свой отряд на «казанскую сторону на Подольские места … со многою з горною черемисою и с чювашею» [110]. О Крымсаре Карачурине есть упоминание в грамоте [111] царя Шуйского от 25 ноября 1606 г., тогда ещё он был на стороне московского правительства, ему предписывалось выйти из Цивильска «с новокрещенными с татары и с черемисою с охочими людьми» и присоединиться к отрядам других городов, для взятия охваченного мятежом Курмыша, в той грамоте назван новокрещеном Иваном.

Князь Камай Смиленев, казанский князь, один из богатейших помещиков Казанского уезда, в 1610/11 г. собирал повстанческое войско из служилых татар, чуваш и черемис под д. Высокая Гора для похода на Казань, «хотели приступат х Казани» [112]. В писцовой книге Ивана Болтина 1602–1603 гг. [113] описаны его обширные поместья, оклад составлял 20 рублей.

Еналей Енмаметев (Елмаметев, Еммаметев), служилый татарин Арской дороги Казанского уезда, согласно писцовых книг 1602–1603 гг., был крупным помещиком, с окладом 7 рублей, владел кабаком. Его помещиков двор находился в деревне, «что была пустошь Урмат», имел 5 сыновей, с ним также жили два брата [114]. В 1615–1616 гг. возглавлял крупное восстание в Казанском крае, известное как «Еналеевское восстание». В некоторых документах это восстание ещё называли «татарской войной» или «Еналеевщиной» [115].

Население Казанского уезда в условия постоянных войн оказалось в крайне тяжелом положение, свияжским и казанским воеводам в марте 1615 г. поступили грамоты от нового царя на организацию денежных сборов для «ратных людей», которые оказались непосильными и вызвали недовольство, о чем предупреждал царя казанский воевода Воротынский и отговаривал сборщиков: «чтоб они до твоего государева указу для денежного збору в чювашу и в черемису не посылали, тем бы чюваши и черемисы не ожесточити» [116]. В том же году было собрано казанское войско, для военной службы мобилизовали даже ясачное население [117]. «Казанская рать» прибыла в распоряжение князя Дмитрия Михайловича Пожарского, который воевал с польским полковником Лисовским. «Он же с ними собрался и пошел к Перемышлю на Лисовского» [118], однако Дмитрий Пожарский сильно заболел и казанцы отказались дальше воевать и вернулись по домам: «Ратные же люди за Лисовским не пошли потому, что все казанские люди побежали в Казань» [119]. Возвращение казанского войска, видимо, послужило толчком к началу восстания. В «Карамзинском хронографе» сообщается «Казанские татаровя и черемиса Еналейка Шугуров с товарищи заворовали, голов стрелецких побили Микиту Зузина, да Савостьяна Онучина» [120]. Еналей в этой летописи назван Шугуровым, но по другим документам он Енмаметев. Татарин по имени Еналей Шугуров упоминается в связи с повстанческим движением в 1609 г. в Свияжском уезде, но это судя по всему другой человек — князь Алатырского уезда (см. князь Еналей Шугуров), тогда как Еналей Енмаметев служилый татарин Казанского уезда. В Пермской летописи сообщается, что восстание сопровождалось осадой Казани, хотя другие источники об этом ничего не говорят: «Продерзостные и скорые к бунту, по тогдашнему времени, Казанские татары, наруша подданства своего присягу, взяв в свои головы безумное надмение, в 7124 (1615/16) году вдруг взбунтовались, и к ним пристали чуваша, черемисы, вотяки и башкирцы. Они, собравшись великим скопом, учинили на Казань нападение и держали оную несколько времени в осаде, а прочие изменники пошли к реке Каме и стоящие по Каме пригородки Сарапул и Осу, також держали в осаде…» [121].

Карательным отрядам удалось подавить восстание, Еналей был схвачен. И «тое же зимы» для расследования и суда в Казань и «Казанские городы» из Москвы направилась делегация, в составе которой был знаменитый Кузьма Минин. Прибыв в город, «про татарскую измену и про воровство сыскивали, а татар и черемису на пытках пытали, а иных за воровство и измену казнили» [122]. Еналей также был казнен в Казани. А сам Минин при возвращении в Москву умер [123].

За участие в подавлении восстания царем были пожалованы некоторые служилые татары. Так за поимку Еналея отмечен Емей Хозяшев сын Сююндюков, сказано «что он, Емей, изменника Еналейка изымал, привел в Казань», в награду ему отдали «изменничье Еналеиково поместья и вотчины Еммаметова» [124]. В грамоте 1617 г. Чорая Курмандербышева написано: «отец де его Арак убит на государеве службе во 1616 году, как ходили на вора на Еналейка, и государь бы царь пожаловал отца его поместьем в деревне Большом Куюке… по Ногайской дороге» [125].

Были схвачены Еналеевы сыновья Урекей, Ижбулат и Битуган (Айтуган), они участвовали в восстании вместе с отцом. Их вывезли из Казани в Москву и сослали в Великий Новгород. После смерти Емея Хозяшева в 1633 г. — «Емей, будучи на нашей службе, умер под Смоленским», Ижбулат и Битуган решили вернуть себе отцовские владения и подали челобитную, братья получили отказ, их отцовские владения достались Уразгильдею и Чурючею — детям Емея Сююндюкова [126].

Возможно, именно о Еналее вспоминают мурзы Новой и Старой татарских слобод Казани в 1767 г., когда, перечисляя заслуги своих предков на царской службе, сообщают о походе «в 7120 (1612) против бунтовщика Казанского уезда Арской дороги, татарина Дусаноли» [127].

Янсара Тенеев, служилый татарин Казанского уезда, участник «Еналеевского восстания» 1615–1616 гг. Согласно писцовых книг Ивана Болтина 1602–1603 гг. о нем известно, что проживал со своим отцом Тенеем (Текеем) Янчуриным в д. Малой Салтан Ногайской дороги, там был их помещиков двор [128]. Вотчина, которой владел Янсара с братьями, «истари» принадлежала ещё их предкам во времена Казанского ханства, «а после Казанскаго взятья владели тою вотчиною Тенеев отец Янчюрина, да дед его Салтанал» [129]. Янсара Тенеев был схвачен и отправлен в Москву «и на Москве умер же» [130].

В заключение хотелось бы отметить, что если до и во время Смуты татарская аристократия представляла собой хотя и достаточно ограниченный, но все же институт власти, то после воцарения новой династии Романовых этот институт был ликвидирован. А, например, многие князья — участники Смуты, оказались последними законными татарскими князьями, поскольку после их смерти потомки уже не получали княжеских титулов, если конечно они не принимали крещение, правда в этом случае это уже были не татарские князья.

Татарские полки под руководством своей знати представляли собой довольно самостоятельную и значительную военную силу, а эпоха Смуты, наверно, тот самый последний период в татарской истории, когда с этой силой приходилось считаться.