|
|
СтраницыT i m e r b e k ' а |
Мы продолжаем исследовать тему романовских татар. На этот раз мы сделали подборку материалов из печатных источников по данной тематике.
Основная масса татарских служилых была сосредоточена в Казанском и Темниковском уездах, Касимовском ханстве. Помимо этого отдельные группы татарского служилого класса были поселены во внутренних районах Московского государства. К ним, прежде всего, относятся романовские служилые татары в Романовском и Ярославском уездах. По своему положению служилые татары мало, чем отличались от других служилых слоев Московского государства. Во время военных действий с Речью Посполитой в 1617–1618 гг. к военной службе привлекались романовские, ярославские и казанские служилые татары. Помимо придач поместных земель за службу, часть поместья могла жаловаться в вотчину; это была так называемая «выслуженная вотчина». Таким образом, были пожалованы романовские служилые татары за заслуги в войне с Речью Посполитой в 1650-е годы. Им было велено дать в вотчину по 20 четвертей «со ста четвертей поместного оклада». Примечательным является то, что данная награда последовала лишь после многих челобитных романовцев и спустя пять лет после отдачи русским служилым людям в вотчины части их поместных земель за те же заслуги.
Появление на этнической карте северо-восточной Руси XVI в. (современная территория Ярославской области) татарского населения связано с пожалованием в удел ногайским мурзам Кутумовым и Юсуповым г. Романова (ныне г. Тутаев Ярославской области). Это событие произошло в конце 1564 – первой половине 1565 годов. Вместе с Эль мурзой Юсуповым и его двоюродными братьями Айдаром и Алеем мурзами Кутумовыми на службу к московскому государю прибыли и «их казаки». Помимо г. Романова царь пожаловал новым подданным и ряд дворцовых сел в Романовском уезде. О размере земельных владений ногайских мурз в Романовском уезде дает представление дозорная книга этого уезда за 1616 год. За Сююшем мурзой Юсуповым по этой книге в пяти станах насчитывалось 72 крестьянские деревни и два села. На новом месте уже сами ногайские мурзы верстали своих казаков (служилых татар) поместными и денежными окладами «хто чего достоин». Все доходы с города и пожалованных владений также поступали в полную собственность Кутумовых и Юсуповых. За пожалованные земли ногайские мурзы должны были выставлять на службу 225 человек. В основном военные отряды из романовских служилых татар должны были нести военную службу во главе с московскими воеводами на южных рубежах Московского государства. Так, в 1641 г. романовские татары были высланы на государственную службу в города Москву, Тулу, Яблоков, Белгород, Крапивну и Ливны. Так же как и в Касимове, в Романове был посажен и воевода. На воеводу при этом, помимо выполнения своих прямых обязанностей по управлению уездом, возлагалась и функции надзора над татарскими владетелями. В этом плане интересны наблюдения Станислава Немоевского, доверенного гонца шведской королевы, посетившего в 1606 г. Романовский уезд и заставшего там Эль мурзу Юсупова. С. Немоевский пишет: «Когда однажды мы послали к нему продать некоторые вещи для съестных припасов, он, мужчина уже лет шестидесяти, с грустью сказал нашим: «Вы еще можете вскоре отсюда выехать, по окончании настоящей войны, на которой у меня, у несчастного, убили сына. Но я, прибывши сюда добровольно лет сорок назад, Бог весть, увижу ли еще свою отчизну». Он желал было и далее говорить, но пристав, что был с нами, приказал ему молчать».
Помимо Романовского уезда, ногайских мурз разместили также в Ярославском уезде, в Ростове и Суздали. К 1637 г. ногайская знать отмечена в следующих городах: в Романове – Сююш мурза Эльмурзин сын Юсупов, Барай мурза Алеев сын Кутумов; в Ярославле – Канай мурза Джаналеев сын Шейдяков, Пантелей мурза Касымов, Досай мурза Кантандеев, Солтанай мурза Капланов сын Шейдяков, Корел мурза Чинмурзин сын Юсупов, Девлет мурза Джаналеев сын Шейдяков, Ханмурза Капланов сын Шейдяков, Шахтемир мурза Хотеев; в Ростове – Мустафа мурза Мамаев сын Семендеров, Досай мурза Кангильдеев сын Муратов; в Суздали – Сабанай Асанов сын Кулчюмов. К 1652 г. Романове показаны Джан мурза, Акмамет мурза и Иштеряк мурза Сююшевы дети Юсуповы, Хан мурза Бараев сын Кутумов с братьями. Вместе с размещенными в Ярославле Шейдяковыми, П. Касымовым отмечен и Акманай мурза Бигеев сын Смаилев. В то же время Корел Юсупов, Ш. Хотеев и Д. Кантандеев не показаны. Фамильный состав романовских служилых татар к середине 1670-х гг. был нижеследующим: Айтулушевы (одна семья), Акдавлетовы (2), Аликеевы (из Ярославля, 1), Алтыгановы (1), Аразлеевы (2), Байгильдеевы (5), Баймышевы (2), Бакаевы (5), Бибарисовы (3), Бигильдеевы (1), Биккинеевы (3), Битюковы (1), Булатовы (3), Есекеевы (3), Илбаевы (1), Исенбаевы (1), Исеневы или Эсеневы (4), Ишкараевы (1), Кадырбердеевы (3), Кадышевы (1), Кангуловы (2), Карамышевы (5), Карауловы (2), Карашовы (из Ярославля, 1), Кизынбаевы (1), Киштанаевы (1), Куватовы (2), Курленевы (1), Курманалеевы (3), Майковы (2), Маметевы (1), Мамкеевы (3), Мачаковы или Мочаковы (2), Мусаковы (из Ярославля, 1), Нагаевы (1), Ораковы (1), Сабанеевы (1), Сарыевы (1), Сафаровы (из Ярославля, 1), Сиюшевы (3), Смаилевы (1), Танатаровы (1), Тарбердеевы (1), Таргуловы (1), Токаловы (1), Токсаровы (1), Толбаевы (из Ярославля, 1), Тохпаевы (1), Шайчурины (из Ярославля, 1), Шамратовы (1), Чекмаевы (из Ярославля, 1), Эшметевы (3), Янгильдеевы (7), Янодаровы (из Ярославля, 1), Янчурины (1).
В Романовском уезде служилые татары «пашни... пахали своими латышами, переселенными сюда пленниками, взятыми во время Ливонской войны». Так, у князя Ханмурзы Джанмурзина сына Юсупова в 7186 г. (1677–1678 гг.) в с. Богородском Романовского уезда в помещичьем дворе показаны латыши, которые к этому времени в основном носили татарские имена, например Танатарко Данилов, Курмаш Джанбороков и другие. Среди зависимых от князя Юсупова крестьян показаны и абызы (муллы). Абызы показаны как живущие «из воли» и, видимо, приглашались в свои поместья татарскими служилыми. В то же время бобыли носили в основном русские имена. Среди зависимого крестьянства и других мурз, князей и служилых татар Романовского уезда часть носила татарские имена.
Позднее в связи с политикой христианизации большая часть ногайской феодальной знати, служившей по Романову и Ярославлю была вынуждена принять православие. Многие романовские и ярославские служилые татары в этих условиях старались перевестись на службу в другие края, свободные от религиозных притеснений. Таким образом, часть романовских служилых татар перевелась в Казанский и Уфимский уезды. С романовскими татарами связана деревня Старое Ромашкино (по-татарски Иске Роман) современного Чистопольского района Республики Татарстан. По преданиям записанным Г. Ахмеровым у костромских татар (в его работе они названы мишарями), романовские мурзы и служилые татары «суть потомки золотоордынских мурз, которые были наемно приняты в русскую службу... и имели своих крепостных людей из русских. Потом... выселены в г. Кострому».
Когда в 1658 г. правительство собиралось обложить уфимских мещеряков ясаком, то часть мещеряков подала ходатайства о неналожении на них этого ясака, мотивируя это тем, что «они де служилые татары, служилых отцов дети, деды ж и отцы их служили по Алатырю, а иных по Арзамасу, по Кадому, по Темникову, по Романову, по Свияжску, по Курмышу, а они де служат по Уфе по 15 лет, а ины и больше, всякие Великого государя службы и в посылках и в поезды ездят с дворяны и детьми боярскими и с иноземцы, с своею братьею, верстаными татары».
После воцарения на российском престоле династии Романовых начинается новое наступление на «иноверческое» население, прежде всего на служилых татар. Уже в 1622 г. появляется указ, ограничивавший владельческие права татарских феодалов. Главной целью указа являлось уничтожение практики совместного проживания мусульманских помещиков и их холопов-христиан. По последовавшему в 1628 г. новому указу мусульманские феодалы лишались также права владеть «новокрещенами». Еще до появления Соборного уложения 1649 г. христианизации подверглись романовские татары. В 1648 г. служилый татарин Мураткабыл Шемяков сын Бакаев подал челобитную с жалобой на протопопа Благовещенского собора Стефана, который не велел крестьянам «их татар... ни в чем не слушать». Протопоп Стефан, арестовав ряд татар «в чепь и в железа сажал и в темных подклетах морил и велел де их крестить сильно и поехав с Романова приказал воеводе и соборному протопопу их мучить, метать в тюрьму и крестить силою». Хотя и последовал вскоре указ о непринуждении к крещению, но частью «татаровя и люди их» и после указа продолжали сидеть в тюрьме. К 1675 г. часть романовских служилых татар уже была окрещена. Среди окрещеных отмечены представители следующих романовских служило-татарских фамилий: Акмамыковы, Акчурины, Байгильдеевы, Байчиковы, Базитовы, Баукеевы, Буркатовы, Ерлыгаевы, Давлекеевы, Джанбердины, Зеленины, Игликовы, Клеушевы, Колтаевы, Кулубердеевы, Курляневы, Курманалеевы, Маметевы, Сюкешевы, Сюнчалеевы, Тазовы, Тарбердеевы, Якшигильдеевы, Янгильдеевы. Но православие к тому времени в основном приняли лишь по 1–2 представителя этих фамилий. Среди сохранивших веру своих предков показаны князья и мурзы Юсуповы, Кутумовы и Шейдяковы – Хан мурза Джанмурзин сын князь Юсупов, Акмурза и Абдул мурзы Сююшевы дети князья Юсуповы, Арслан мурза Ханмурзин сын Шейдяков, Надыр мурза Ханмурзин, Джадыгер мурза Тохтаралеев, Янмурза Бараев, Казбулат мурза Бараев, Курмаш мурза Яшмурзин Кутумовы.
Вопрос о личности родоначальника князей Кутумовых довольно непрост. Родословная Юсуповых трактует Кутума как старшего сына Мусы-бия от пятой жены; в росписях дворянских родов принята эта же версия. Однако ни в одном известном мне средневековом источнике не говорится, что у Мусы был сын по имени Кутум. Тем не менее такая реальная историческая фигура была, Кутум – это сын бия Шейх-Мухаммеда б. Мусы, погибшего в Астрахани в 1520 г. Первыми Кутумовыми, появившимися в России, оказались дети Кутума – Айдар и Али, а также внуки («Уразлыевы дети») Тохтар, Пулад, Тимур и Бабаджан.
Выезд этих мирз на Русь связан со смутой, разразившейся в Ногайской Орде в середине 1550-х годов. Ее жители разделились на сторонников и противников бия-узурпатора Исмаила. Семья Кутума принадлежала к тем ногаям, которые не желали подчиняться победителю-братоубийце. Старший из оставшихся в то время в живых детей Ураз-Али, Тохтар, присоединился к лагерю приверженцев свергнутого бия Юсуфа. Однако к 1559 г. Исмаил утвердился на престоле. Его врагам пришлось искать убежище за пределами родных степей.
Летом 1560 г. у Исмаила побывал русский посол П. Совин. Бий выдал ему сидевших у него в заточении двух «Уразлыевых» – Пулада и Бабаджана с прось6ой увезти их с глаз долой, в Москву. Одновременно сына Исмаила посетил другой посол, С. Мальцов, к которому явился старший брат упомянутых мирз, Тимур, и тоже попросил – уже добровольно – взять его в Россию. В сентябре 1560 г. трое братьев предстали перед Иваном IV. Ровно через год в русскую столицу прибыл Тохтар б. Ураз-Али в сопровождении семьи и семидесяти человек свиты. Исмаил, обрадованный отъездом злейшего врага, тем не менее предупреждал царя Ивана: «А Токтар мирза поехал, а правды в нем нет ни х кому. Береги его крепко!».
Осенью 1564 г. летопись датирует приезд «из Нагай» Айдара б. Кутума с отрядом в пятьдесят человек. Вероятно, его сопровождал брат Али, так как в дальнейшем оба мирзы упоминаются и действуют на Руси, как правило, вместе. Можно предположить, что Айдар и Али поступили на русскую службу несколько раньше, если речь в донесении астраханского воеводы Ивана Выродкова от декабря 1559 г. шла о них: Исмаил послал на Крым свое войско, а Выродков направил ему в помощь «дву мырз нагайских Кутумовых детей, которые… служат царю государю», и с ними астраханских ратников.
Мирзы встречали при кремлевском дворе достойный прием. Как и дети бия Юсуфа, они воспринимались в качестве «Уразлыевых детей княжих, которых отцы на Нагайском юрте были государи» (хотя Ураз-Али никогда не княжил над ногаями). Тот же Тохтар, к примеру, был по приезде пожалован «платьем и кормом… для того, что собою дороден и просуж всем к делу ратному».
Именно квалификацией в «деле ратном» отмечено участие мирз Уразлыевых-Кутумовых в событиях российской истории второй половины XVI в. При решающем наступлении на Литву зимой 1563/64 г. царь поставил Тохтара с братьями в передовой полк. Причем московскому гонцу, отправлявшемуся в сентябре 1564 г. в Крым, велено было известить хана, будто под началом мирз сражалось «тысеч с десетъ» воинов, что являлось, конечно, многократным преувеличением. В июле 1567 г. Тимур и Бабаджан были наряжены «для береженья от литовские стороны в Великие Луки».
Но Тохтара с ними уже не было. Погеройствовав на государевой службе, он вернулся на родину. Страсти к тому времени улеглись, и преемники Исмаила на ногайском троне, очевидно, приняли его спокойно. Так или иначе, в сентябре 1576 г. жалованье Тохтару из Москвы отправили «в Ногаи»; дочь свою он выдал за внука Исмаила, будущего бия Ураз-Мухаммеда.
Потомки Кутума после литовских походов не встречаются на страницах разрядных документов. Айдар и Али Кутумовы, похоже не проявили себя на войне. Тем не менее Иван IV в 1576 г. отказал ногайскому правителю Дин-Ахмеду в просьбе отослать их к нему, поскольку «те мирзы и их казаки нам служат, и нашим жалованьем они устроены, и вам отдати их непригож». Оставшиеся в России Уразлыевы и Кутумовы были удостоены поместий в Романовском уезде. Дозорная книга 1593/94 г. называет в качестве романовских землевладельцев Бабаджана и Тимура («Бобеизяна» и «Темира») Уразлыевых, Эля («Иля») Тохтарова, Айдара, Али и Никиту Кутумовых.
После Смуты в Романове не осталось никого из перечисленных мирз. Айдар умер бездетным, и все владения Кутумовых сконцентрировались в руках Барая б. Али, который владел ими до начала 1620-х годов. При переписи татарских дворов Ростовского, Ярославского и Романовского уездов 1646 г. единственным помещиком Кутумовым среди романовцев назван уже Хан б. Барай.
Первым крестившимся и получившим княжеское достоинство Кутумовым стал, очевидно, князь Тихон Бараевич Кутумов, который в Боярских книгах на протяжении 1626–1640 гг. значился как стольник, а позже как московский дворянин. В конце XVII в. стольниками стали князья Кутумовы Дмитрий Хан-мурзич, Петр Каспулатович, Федор Тахтаралеевич и его сын Иван.
Все генеалогии обоснованно выводят княжеский род Юсуповых от ногайского бия Юсуфа б. Мусы (правил в 1549–1554 гг.). Имперские официальные родословные зафиксировали только двух сыновей Юсуфа – Ибрагима и Эля [Долгоруков, 1855, с. 33]. Семейная традиция Юсуповых сохранила имена еще двоих — Юнуса и Ака. У Юсуфа было восемь сыновей и они выстраиваются примерно в следующей последовательности: Юнус, Ибрагим, Эль, Ак (т.е. Ахмед), Баран, Джан, Али, Махмуд.
«Диаспора» Юсуфовичей началась со времени переворота в Ногайской Орде в конце 1554 г. Как указывалось выше, мирза Исмаил сверг и убил своего старшего брата, бия Юсуфа. Развернулась жестокая схватка за власть между Исмаилом и сторонниками Юсуфа. Лагерь Юсуфовичей возглавил Юнус, который одно время был даже нурадином и соправителем Исмаила после одного из перемирий. Весной 1558 г. случилось очередное обострение отношений. Исмаиловы войска «Юнус мирзу з братьею розгоняли и улусы их поймали, и Юнусовы братья ездят в казацех». Сам Юнус явился в Астрахань и высказал желание поступить на службу к царю Ивану. Тот согласился, и 5 июня 1558 г. мирза прибыл в Москву. Иван Васильевич милостиво принял его и повелел разместить «в Новом городе у Зачатья, на Левонтьеве дворе Сакулина».
Вслед за тем пришла депеша от Исмаила, в которой тот умолял царя удерживать Юнуса у себя. Юнус не только удостоился благосклонной аудиенции и жалованья, но и получил высокий статус – Иван IV «учинил его на государстве, княжении нагайском, на отца его юрте и на его, по старине». Следовательно, при живом бие Исмаиле, верном союзнике российского монарха, Иван пошел на инвеституру еще одного ногайского правителя (по всей вероятности, в соответствии с привычной практикой посажения вассальных ханов). Правда, Исмаил не подавал никаких поводов для его замены. А Юнус 10 мая 1561 г. скончался в Москве и был увезен на захоронение в Сарайчик. В Москве остались служить его дети Бий-Мухаммед и Ак-Мухаммед. Последний позже уехал в Малую Ногайскую Орду.
Братья Юнуса продолжали борьбу в степях. На протяжении 1560–1563 гг. кремлевские дипломаты пытались уговорить их, особенно старших, Ибрагима и Эля, прекратить разбойное «казачество» и помириться с Исмаилом или же переселиться в российские владения. Наконец примерно в августе–сентябре 1563 г. двое мирз решили вернуться в Ногайскую Орду. Но из примирения с бием-убийцей их отца ничего не получилось. Уже через несколько недель братья снялись с места и двинулись за Волгу, к Малым Ногаям. Исмаил послал за ними войско во главе с сыном Динбаем. После кратковременной стычки Ибрагим и Эль угодили в плен. Продержав их у себя около года, Исмаил вручил мирз русскому послу М. Колупаеву, отбывавшему на родину. 24 октября 1564 г. посольство с обоими ногаями достигло Москвы.
Встречу им устроили такую же, как и Юнусу пять лет назад. «Царь… и великий князь пожаловал их свыше иных мурз, потому что они собою дородны и к ратному делу досужи». По-видимому, Иван IV решил превратить Ибрагима в «резервного» бия, как когда-то Юнуса. По крайней мере в наказе послу в Турцию в декабре 1569 г. среди татарских служилых владетелей назван «нагаискои Ибреим князь… И за нагаиским Ибреимом князем, Юсуповым княжим сыном, и за нагаискими мурзами город Романов».
Братья Юсуфовичи успели побывать в охранном рейде по литовской границе в 1567 г. и при взятии Изборска в 1569 г. Затем Ибрагим пропал из поля зрения историков. Клишированная фраза «и на государские службы ходят в головах Ибреим мирза, Эль мирза Исуповы дети» включалась наказы послам и гонцам в Крым с июля 1565 по февраль 1569 г. В декабре 1570 г, в наказе Богдану Шашеину упомянут уже один Эль. Куда же исчез Ибрагим? Исследователи и составители родословных решили, что он, видимо, умер. Однако в различных архивных документах разбросаны данные о его дальнейшей судьбе.
Из посольских донесений выясняется следующее. К крымскому хану Девлет-Гирею в феврале 1571 г. Ибрагим приехал из Речи Посполитой. В ответ на расспросы хана он рассказал: «К моско[вско]му де есмя государю приехали неволею. А делал де над нами (т.е. действовал против нас. – В.Т.) дядя наш Исмаил князь. А от московского де есмя государя отъехали для того, что есмя побилися с опришниною, с Романом Пивовым о подводах. И Роман де на нас государю бил челом. И мы де, от государя побояся опалы, отъехали к королю». В декабре 1570 г. Ибрагим был уже в Польше, так как в то время хан послал королю Сигизмунду Августу просьбу переправить Ибрагима в Крым. Мирза с готовностью согласился, «хотя служить тебе, государю (т.е. хану. – В.Т.), а болшое (т.е. более всего. — В.Т.) де есмя… поискали своей веры (т.е. ислама. – В.Т.)». Следующее известие об Ибрагиме нам удалось встретить в пересказе несохранившейся грамоты бия Дин-Ахмеда Ивану IV, содержащемся в ответе царя в сентябре 1576 г.: Ибрагим нашел пристанище в Малой Ногайской Орде. Дальше его след теряется.
В Московском царстве оставался Эль. В отличие от брата он, судя по всему, избежал рискованных конфликтов и верно служил новому сюзерену в военных походах. В 1567 г. он ограбил делегацию от казанских татар-заговорщиков в Крым (правда, не нашел «ерлыков», зашитых у гонцов в кафтаны). На протяжении 1571–1585 гг. он многократно участвовал в боевых действиях, главным образом на севере, против шведов, в составе передового полка или ертоула.
За ратные успехи и по аналогии с татарскими служилыми царевичами Юсуфовым детям был дан в удел город Романов. Первоначально он предназначался, как мы видели, прежде всего для Ибрагима. Но поскольку тот вскоре отъехал к королю, удел Юсуповых остался за Элем, и пожалование Романова ногаям позднее стало связываться исключительно с его именем. Вопрос о времени этого пожалования может быть решен следующим образом.
В трафаретных формулах наказов послам в Крым с июля 1565 г. появляется заготовка ответа на возможный вопрос хана о ногаях: «А которые нагаиские мурзы государю нашему служат, в Московском государстве в городах живут, и поместья и ясаки им подаваны». В предыдущих наказах, последний из которых был составлен в августе 1564 г., фразы о ногаях не содержат упоминаний об их проживании в российских городах и о поместьях. Поскольку Романов – это единственный известный на тот период район испомещения ногайских мирз, а Ибрагим с Элем объявились на Москве 24 октября 1564 г., то можно заключить, что предоставление им удела в Романове произошло сразу или вскоре после их приезда, в промежутке между октябрем 1564 и июлем 1565 г. Как раз в 1564 г. Иван Грозный выменял себе Романов у князя Владимира Андреевича Старицкого. Полномочия Эля по управлению и сбору ясака были подтверждены царем Федором Ивановичем и затем обоими Лжедмитриями.
При Эле постоянно пребывали его сыновья Сююш и Бай. Третий, Чин, до конца XVI в. находился в Сибири, при дворе разгромленного хана Кучума. Убедившись в безнадежности его борьбы за восстановление Сибирского ханства, Чин решил присоединиться к отцу. В конце 1595 г. он со стадами и подданными подошел к Тобольску. В Москву была направлена челобитная мирзы с просьбой разрешить ему поселиться в Романове. Царь повелел препроводить Чина к Элю, а скот его продать и вырученные деньги прислать в Посольский приказ. Тут же посольские дьяки сочинили грамоту к Кучуму, где ставили хана в известность, что «наше царское величество пожаловали Чин мурзе городы и волостьми и лентами, и ныне нам… служит». «Города и волости» – это, конечно, доля в Романовском уделе, хотя до смерти отца Чин не выделялся имущественно из общих владений семьи.
О том, в каких условиях и с каким настроением жили мирзы в Романове, можно узнать из дневника доверенного гонца шведской королевы Станислава Немоевского, везшего ее драгоценности в Москву для продажи Лжедмитрию I. В декабре 1606 г. Немоевский проезжал через Романов и застал там Эля (Zille). «Когда однажды мы послали к нему продать некоторые вещи для съестных припасов, он, мужчина уже лет шестидесяти, с грустью сказал нашим: “Вы еще можете вскоре отсюда выехать по окончании настоящей войны, на которой у меня, у несчастного, убили сына . Но я, прибывши сюда добровольно лет сорок назад, Бог весть, увижу ли еще свою отчизну”. Он желал было и далее говорить, но (русский. – В.Т.) пристав, что был с нами, приказал ему молчать».
Эль скончался в 1611 или в 1612 г. 5 сентября 1612 г. вожди Ополчения Д.Т. Трубецкой и И.М. Заруцкий выдали грамоту на все его владения мирзе Сююшу. По воцарении Михаил Федорович подтвердил это пожалование в июле 1613 г. Чин в этих документах не упоминается; Н.Б. Юсупов предположил, что он погиб в боях с поляками.
Дальнейшая судьба фамилии оказалась связанной в основном с потомством Сююша. Но в XVII в. Юсуповым уже пришлось полагаться главным образом на придворную карьеру и удачные браки, так как в 1620 г., по жалобе посадских людей на притеснения со стороны мирз, их романовские владения были переданы в приказное управление. Посадские стали платить все подати в Посольский приказ, а бывшим владельцам пошло только денежное жалованье. Линия Чин-мирзы оказалась недолговечной и немноголюдной. Сын Чина, Корел, имел сына Бия, который в 1639/40 г., крестившись, стал князем Иваном Юсуповым. Сразу же ему был начислен поместный оклад, в 1644 г. он служил дворцовым чашником, в Боярских книгах за 1657–1667 гг. значился как московский дворянин. У Ивана Кореловича был один сын, бездетный князь Семен.
Сююш так и умер мусульманином в 1656 г. У него оставалось пять сыновей. Двое из них умерли в юности, а Джан, Абдулла и Ак продолжили род. Сын Ак-мирзы Петр (Сендега) в 1685–1692 гг. был стольником.
Однажды Абдулла б. Сююш накормил в пост духовное лицо гусем. Царь, узнав, разгневался. Тяжкий проступок грозил опалой и разорением. Чтобы загладить вину, мирза быстро перешел в православную веру. Федор Алексеевич его простил и пожаловал в стольники, в каковом ранге новокрещеный князь Дмитрий Сеюшевич и пребывал до своей смерти в 1686 г. Женившись на богатой вдове Е.Л. Сумароковой, он смог резко увеличить свое богатство и передал его сыновьям.
Гораздо раньше Абдуллы крестился его брат, князь Никита (Джан?). Он стал московским дворянином уже в 1627 г., а в 1635/36г. занимал должность стряпчего. Никита Сеюшевич в начале 1630-х годов пользовался поместным окладом в 800 четвертей и вотчиной в Кашине, разоренной во времена Смуты (700 четвертей земли, 20 крестьян). По верстке должен был выходить в дворянское ополчение «сам на 1 коне, 1 конь прост, 1 человек на коне, 1 человек с простым конем, в кошу 2 человека с пищали».
Иль мурза Юсупов, сын ногайского князя Юсуфа, жил с 1563 г. в Русском государстве и принадлежал к числу служилых татарских мурз и царевичей. В качестве такого служилого мурзы он был пожалован Иваном IV, а затем Федором Ивановичем землями в поместье в Романовском уезде, а также получил право взимания в свою пользу ряда сборов и податей с Романовского уезда.
Земельные владения Иль мурзы Юсупова в Романовском уезде состояли из сел: Богородицкого, Никольского, Пшеничного, Понгило и полсела Чиркова с деревнями. Перечень этих владений содержится в жалованных грамотах Лжедмитрия I и Лжедмитрия II, а также в жалованной грамоте Д.Т. Трубецкого и И.М. Заруцкого сыновьям Иль мурзы Юсупова от 5 сентября 1612 г.
В событиях начала XVII в. Иль мурза Юсупов выступал на стороне самозванцев – сначала Лжедмитрия I, а затем Лжедмитрия II. Такая позиция Иль мурзы Юсупова была соответствующим образом оценена, и он получил от обоих самозванцев по жалованной грамоте на свои владения.
Жалованная грамота Лжедмитрия I, от 5 января 1606 г. представляет собой подтвердительную грамоту, выданную взамен (жалованной грамоты царя Федора Ивановича («...велел тое грамоту переписати на свое царское имя, и велел им на их села я деревни дати сю свою царскую жалованную новую грамоту, таковую ж, какова у него, прежде сего, брата нашего жалованная грамота была»).
Вторая из жалованных грамот – грамота Лжедмитрия II – относится к самому концу деятельности второго самозванца, ко времени его похода на Москву, летом 1610 г. Она была дана (как говорится в тексте грамоты) «на нашем стану, под Москвою, в Коломенском».
И хронология и обстановка получения Иль мурзой Юсуповым жалованной грамоты Лжедмитрия II стоят в прямой связи как с положением, в котором находился в это время Лжедмитрий II, так и с некоторыми моментами поведения самого Иль мурзы Юсупова.
Когда в октябре 1608 г. в Романов были посланы эмиссары Лжедмитрия II – Тимофей Бирдюкин-Зайцев и др. для приведения населения к присяге на имя Лжедмитрия II, то Иль мурза Юсупов «с своими детишками и с племянниками своими государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю, всея Руси, по своей вере шертовал и со всеми своими с татары».
Однако уже в марте 1609 г. народно-освободительное движение против Лжедмитрия II и польских интервентов привело к освобождению Романова из-под власти тушинцев. Во время боев за Романов между отрядами народного ополчения и воеводами Лжедмитрия II Иль мурза Юсупов выступал на стороне Лжедмитрия II и, как он сам писал ему, «под Романовым, с нашими изменники бился», а затем ушел из Романова в Ростов.
Однако этот последний шаг – то, что Иль мурза Юсупов не поехал к Лжедмитрию II в Тушино, а предпочел остаться в Ростове – был расценен Лжедмитрием II как нелояльный поступок и повлек за собой соответствующие санкции. Уже 13 мая 1609 г. касимовский царь Уразмагмет (тоже сторонник Лжедмитрия II) в отписке Яну-Петру Сапеге пишет о том, что «государь, царь и великий князь Дмитрей Иванович всея Русии», т.е. Лжедмитрий II, «пожаловал» его «своим царским жалованьем, в Романовском уезде Иль-мурзинским поместьем, волостью Богородицкою и с деревнями». Вряд ли это пожалование имело практическое значение, так как власть тушинцев и Лжедмитрия II над Романовским уездом в это время уже была потеряна. Но самый факт такого пожалования, означавший конфискацию владений у Иль мурзы Юсупова, несомненно, ставший известным последнему, конечно, не мог его не беспокоить. Это заставляло Иль мурзу Юсупова добиваться новой жалованной грамоты Лжедмитрия II на свои владения в Романовском уезде, что ему и удалось в августе 1610 г., когда Лжедмитрий, подошедший к Москве, стоял в Коломенском. К этому моменту отношения между Лжедмитрием II и Уразмагметом резко ухудшились. Когда 27 декабря 1609 г. Лжедмитрий II бежал из Тушина в Калугу, Уразмагмет не последовал за ним, а поехал в лагерь к Сигизмунду III под Смоленск, а затем вместе с гетманом Жолкевским участвовал в походе на Москву. Правда, после Клушинской битвы Уразмагмет вновь переехал к Лжедмитрию II. Но это не изменило враждебного отношения Лжедмитрия II к касимовскому царю, и 22 ноября 1610 г. он был убит в Калуге Лжедмитрием II.
Создавшаяся ситуация была использована Иль мурзой Юсуповым, которому и удалось 22 августа 1610 г. получить жалованную грамоту Лжедмитрия II на сваи владения.
Правительство Смпизмунда III в свою очередь сделало попытку пожаловать владения Иль мурзы Юсупова в октябре 1610 г. И.И. Полтеву. Но это было еще более нереально. Из жалованной грамоты Трубецкого и Заруцкого сыновьям Иль мурзы Юсупова от 5 сентября 1611 г. видно, что Иль мурза Юсупов продолжал владеть своими землями в Романовском уезде вплоть до своей смерти в 1611 г.
__________
1610 г. августа 22. – Жалованная грамота Лжедмитрия II Иль мурзе Юсупову на его владения в Романовском уезде.
Се яз, царь и великий князь Дмитрей Иванович всеа Русии, Московские области великого величества самодержец, Росийского государьства царь и великий князь, богом хранимый, и богом избранный, и богом починный, и богом дарованный, и богом помазанный, и надо всеми ордами превознесен, вторым Израилем уподобися покровением десницею вышняго бога, един подсолничный крестьянский царь и многих государьств государь и обладатель. Мы, великий государь, царь и великий князь Дмитрей Иванович всеа Русии, пожаловали есмя Иль мурзу Исупова да детей его: Июш мурзу да Бая мурзу, да племянников его: Яная мурзу да Барая мурзу, Романовым посадом, судом и пошлинами, и оброком, и тамкою и кабаком, и мытом, и перевозом, и всякими доходы, и рыбною ловлею. Да Иль мурзу з детьми и с племянники пожаловали ж есмя в Романовском уезде сельцом Богородитцким з Доровским станом, да селом Понгилевым, да селом Никольским, Васильевским станом, да селом Пшениским, да полусельцом Черновым з деревнями и с починки, и с пустошьми, со крестьяны, и со всеми угодьи в вотчину. И по сей нашей царьской жаловальной грамоте Иль мурзе Исупову, и детем его, и племянником тою вотчиною владети, с Романова с посаду оброк и пошлину, и тамгу, и на кабаке (и на кабаке над строкой), и мыт, и перевозное, и всякой доход збирати им на себя, а селом Богородицким и иными селы з деревнями владети, а крестьяном их слушати, пашню пахати и доход вотчинников платити; да крестьяном же из-за них за бояр наших, и от окольничих, и за дворян, и за детей боярских и за патриарха, и за митрополита, и за владык, и за монастыри не выходити и никому их не вывозити. А будет хто учнет их вывозити, или учнут за кого выходити, и бояром нашим и воеводам тех крестьян сыскивати, а сыскав велети за ними жити по прежнему. А как по милости божьей мы будем прародителей наших на престоле на Москве, и мы их пожалуем, велим за ними ту вотчину записати в книги. Дана ся наша жаловальная грамота на нашем стану, под Москвою, в Коломенском. Лета 7118 августа в 22 день.
Dmitr Car подписал своею рукою.
Подлинник. Печать вислая, красного воска на красном шнуре; сохранилась плохо. ЦГАДА, ф. 1290 оп. 1, д. 14, л. 1.
1614 г. – Челобитная игумена Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря Кирилла с братией царю Михаилу Федоровичу об освобождении монастырских вотчин от взыскания столовых запасов из-за разорения их поляками и сибирским царевичем Арасланом Алеевичем.
Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии бьют челом нищие твои государевы богомольцы с Вологды Спаса Прилуцкаго монастыря игумен Кирил с братьею. В прошлом, государь, во [7]121-м году о Покрове Святей Богородицы (т.е. 1 октября 1612 г. – Прим. T.) пришли безвестно на Вологду польские, и литовские, и руские воры и город выжгли до основанья, а мы, нищие твои государевы богомольцы, розбежалися: и те воры, пришед в монастырь, братью, и служек, и крестьянец многих посекли, и в церкви Божие милосердие образы ободрали, и казну монастырскую без остатков поймали. ... Да в феврале, государь, по царевичеву письму, будто для обереганья, пришел к Вологде с Романова Барай мурза Кутумов с татары и с казаки, и стал в нашем сельце под монастырем, и нас, нищих твоих государевых богомольцов, и досталь разорил, и на приезде прислал к нам в монастырь грамоту за своею печатью; а пишет в грамоте, чтобы нам прислать к нему корму ратным людем на тысячу на двесте человек хлебов печеных, и рыбы всякия, и икры, и круп, и толокна, и вина, и пива, и меду кислого, и меду пресного, и денег, что давать ратным людем, да конского корму на все ратные люди, овса и сена; да к нам же приказал словом, чтобы ему прислати денег то ж, что на нас царевич вымучил; а не пришлете де столько же денег, и яз де велю такоже доправити. Да прислал, государь, к нам нищим татар и казаков, и учали, государь, нас також бити и мучити без милости, и вымучили, государь, у нас денег сто рублев; да приказные его татарове и казаки вымучили на нас тридцать два рубли да пятьдесят пуд соли. Да стоячи, государь, тот мурза девять дней, взял из монастыря триста хлебов печеных да капусты сто тринадцать ведр, да на его обиход имали из монастыря на всякой день пива по двадцати ведр, да овса взяли из монастырских житниц сто восмь четвертей; а ратные люди, татарове и казаки, стоячи, рознесли сена монастырскаго две тысячи пятьсот копен; да те ж, государь, люди татарове и казаки, стоячи на Вологде, разъезжали по монастырской вотчине днем и ночью по селам и по деревням, служек и крестьянишек грабили и жгли огнем, из денег, и платье всякое, и подвореную рухлядь, и хлеб всякой, насыпая в возы, имали, и на Вологде продавали, и к себе в Романов и в Галич отсылали; а управы на тех ратных людей царевич и мурза не давали. И всего, государь, ратные люди вымучили и гра-бежем взяли у служек и у крестьянец денег сто семьдесят рублев да хлеба всякаго, ржи и овса, пшеницы и ячменю, круп и толокна, и семени, и гороху, тысячу восмь четвертей с полуосьминою, да двадцать три лошади, да овец сто семь, да мяс свиных двесте полот. ... Милосердый государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй нас, нищих своих богомольцов, для нашего конечнаго разоренья и не вели, государь, на нас правити Тимофею Змееву на прошлой на [7]121 год столовых запасов, чтобы мы, нищие твои государевы богомольцы, от обид и от безмерных правежей вконец не погибли и розно не розбрелися. Царь государь, смилуйся!
ААЭ. Т. 3. СПб., 1836. № 15. С. 17–19.
Часть нехристианского населения относилась к смене вероисповедания достаточно враждебно, препятствовала крещению своих сородичей. Так, в 1619 г. братья ярославского служилого татарина Зорабека Шейдякова, узнавшие о его намерении креститься, 3 недели держали его закованным в цепи.
В 1625 г. служилые татары Сарый мурза Смаилев и его брат Бири мурза пожаловались в челобитной на отцовский запрет поменять вероисповедание и попросили прислать к ним кого-либо, кто увез бы их в Москву для крещения. В конце концов они оба вместе с семьями перешли в православие. Их отец, Бегей мурза Канбаев сын Смаилев, видимо, был убежденным мусульманином и в 1626 г. подал челобитную, в которой писал: «Мне холопу твоему ныне имется при старости, а по нашей, государь, бусурманскои вере абызов в Суздальском уезде нет и при смерти взяти негде. Милосердыи государь царь и великии князь Михаило Федорович всеа Русии, пожалуи меня холопа своего за мою службу, и за кровь, и за старость, вели, государь, мне быть в Ярославле меж своеи братьев и родителеи своих, чтобы мне холопу твоему по своеи бусурманскои вере без отца духовнова не умерети».
В 1627 г. романовский служилый новокрещен Фома Кулушев «с товарищи» пожаловались на действия Барая мурзы Кутумова, пытавшегося заставить их отказаться от смены веры: «Во 131-м и во 132-м и во 133-м году похотели они креститись в нашу истинную православную христьянскую веру, и тот-де Бараи мурза, сведав про то, поимая их у себя, ковал и мучил, чтобы они в православную христьянскую веру не крестились, и вымучил-де на них в тех годех заемные кабалы во многих деньгах, умысля с романовскими дьячки, писали на них воровски заочно».
В челобитной служилого татарина Калчакова от 1647 г. написано, что его вместе с семьей захватил Канай мурза Шейдяков, узнав о его желании креститься, и заключил их в своем дворе на год.
| © Timerbek, 2007. Информация почерпнута из печатных и других источников и переработана. | главная |